Блаженство народов

Rate this post

Пою блаженный век и непорочны нравы
В начале бытия счастливейших времен;
Пою правительства священные уставы
И власть, хранящую покой земных племен.

В селении небес пространном обитая,
Спусти ко мне свои пресветлые лучи,
Твоим влиянием, о истина святая,
Внушить Твой смертный глас мой разум научи.
Вдохни в меня Твои Божественны Законы;
Представь, как смертные в природном бытии
Прияли от Тебя и скиптры и короны,
Дабы предписывать уставы нам Твои.
Представь перед очми Ты Павла молодаго
Начальный в естестве благополучный век,
Как числил всяк свое в спокойстве общем благо,
Как сам давал себе законы человек;
Как прежде он свой долг любил беспринужденно,
Не быв никаковым уставом покорен;
Как время, наконец, явилося пременно
И новый смертному был жребий положен.
А вы откройте путь в жилище ваше дивно,
О музы! я умом взнестись отважусь к вам,
В места, где царствует весна бесперерывно
И где сооружен божественный ваш храм;
Где светит вечный день и мрак незнаем нощи,
Где ревностным сердцам всегда отворен вход.
Позвольте мне вступить в священны ваши рощи
И оживляющих коснуться ваших вод.
Но, Музы, я не с тем вхожу в ваш храм почтенный,
Чтоб вымышленными примерами богов,
Высокопарностью и красотой надменной
Украсить искренность простых, усердных слов.
Я с Пиндаром не тщусь быть славою возвышен:
Не славным в свете я — полезным быть хочу;
Коль глас мой в простоте меж вами будет слышен,
Я всю тогда награду получу;
Лишь тем должна быть песнь моя красна и стройна,
Коль места в ней иметь не будет подла лесть,
Коль будет павлова приятия достойна,
Коль истину пред ним потщится превознесть.

Се книга Вечности разгинулась пред мною,
Где все представились прешедши времена,
И все, вмещенные обширностью земною,
Бесчисленные в ней явились племена.
Открылся образ мне первоначальна века,
В котором царствовал еще природы глас;
Из недр небытия исшедша человека
Я вижу на земном пространстве в оный час;
В тот час, как он свое увидел совершенство,
Одними чувствами своими научен,
Как каждый взор ему казал блаженство
Пять чувств ему познание открыли,
Которое его ко счастию вело.
И чувства лишь к его довольствию служили:
Не знал он их тогда употреблять во зло.
Невинности его не развращали страсти:
Желаний дале нужд своих не простирал,
А только то желал, что он имел во власти,
И, следственно, имел он все то, что желал.

В согласии узря и в тишине приятной
Исшедших из своей утробы мирных чад,
Земля, казалося, давала плод стократный
И представляла им обильный вертоград.
Их кротости тогда и нраву подражая,
Свирепейшие львы подобились овцам;
Повсюду правда, мир и тишина святая
Являли божества присутственного храм.
Не смели приступать туда гоненье, зверство,
Презренье, ненависть, пронырство и обман,
Ложь, гордость, клевета, притвор и лицемерство, —
Чуждались смертные в то время сих имян.
Не угрожало им железо смертоносно,
Соделаное днесь к погибели людей;
Но было вспахано им поле плодоносно
И не губило жизнь, давало помощь ей.
Сие вреднейшее, грызущее нас жало,
Источник алчности и корень гнусных дел,
Корыстолюбие сердец не заражало;
Никто отъемлемым уменьем не владел.
По праву сильного никто тогда не мыслил,
И ближнему чрез то не причинял обид;
Но каждый был богат, хотя никто не числил,
Что дом, земля иль плод ему принадлежит.
Земля считалася в то счастливое время
Неразделимою питательницей всех,
И люди бедности не чувствовали бремя
Среди довольствия, покоя и утех.
«Премудро божество на то, — они вещали, —
Рассеянием нас умножили наш род,
Дабы взаимно мы друг другу помогали,
Дабы приобрели чрез то сугубый плод.
С природным человек родится побужденьем
К необходимейшим во обществе трудам,
И, пользуяся всем других людей именьем,
Взаимно к пользе всех трудиться должен сам».
Отверсты находя для всех земные недра,
Где все заключены сокровища земли,
Сей дар, который дан от божества прещедра,
По мере нужд всегда и все извлечь могли.
Богатства естества имея в равной воле,
Довольствовался им равно велик и мал;
Коль кто приобретал перед другими боле,
Избыток одного всех прочих награждал.
Сие собрание, трудящееся в поте,
Пчелам подобилось, носящим в лете мед:
Друг другу подражал в роенье и в охоте,
И друг за другом шел, трудяся, каждый вслед.
Но вскоре жители сии трудолюбивы
Во удовольствии забудут легкий труд,
Когда их тучные и плодоносны нивы
Сторичные плоды впоследок воздадут.
И в скором времени веселья повсечасны
Последуют за их раченьем и трудом;
В довольстве и скоты их радостей участны,
Оставя в поле плуг покоятся потом.
Исполнен каждый был ко ближнему любови,
И в каждом почитал и брата и отца;
Они считали все себя единой крови,
Имея бытие от одного Творца;
Без лести искренен, без страха праводушен,
Всех общий выл слуга, и родственник, и друг,
Без рабства человек другому был послушен,
И тем крепилася взаимность их услуг.

О, ты, чистейших душ невинно утешенье,
Приятнейшая страсть чувствительных сердец,
Любовь, дающая нам всем одушевленье!
Твои я нежности представлю наконец.
В то время не были еще сердца суровы,
Обыкши радости едины ощущать;
И для утех всегда отверсты и готовы,
Не знали оных в стыд и горесть превращать.
В них строгость никогда не находила места;
Не пышность их влекла, богатство или чин
И не вручалася на жертву им невеста,
Но выбор оныя господствовал один.
Тот ею обладал, кто мил и кто ей лестен,
Тот ею был любим, кому она мила.
Таков союз любви похвален был и честен:
Когда невинен нрав, невинны и дела.
Ревнивость никогда любви не огорчала,
И подозрения не мучили сердец!
А ежели любовь в желаньях погасала,
Началом новых был утех ее конец.
Любовник не вздыхал, не мучился напрасно,
Когда любовницу несклонну находил:
Коль сердце не было ее взаимно страстно,
Пленялся он другой, для коей был он мил.

На Марсовых полях руки не воружали
Ни слава тщетная, ни злобствующа месть,
И сами титлами себя не украшали,
Которые дает иль робость или лесть.
Бездушный ябедник и подлый лжесвидетель
Пред лицемерный суд безгласных не влекли;
Невиность, истина, любовь и добродетель
Повсюду счастливо хранились на земли.

Не навсегда наш ум в границах был удержан;
Нечувственно порок пробрался к нам в сердца,
Гнушался смертный им, но был ему подвержен
И, ненавидя зло, лобзал его творца.
Его познания и мысли просвещенны,
Которы делали счастливыми людей,
Ко общей были всех напасти обращены,
И человек себе первейший стал злодей.
Как будто некая бунтующая сила
Приятной тишине поревновала их;
И некой язвою вселенну заразила,
Которая ввела людей коварных, злых.
Казалось, ад тогда разверз свою утробу
И фурий испустил мучительных в народ,
Дабы посеять в нем свирепство, ужас, злобу
И человеческий терзать всечасно род.
Казалось, естество в раскаяньи стыдилось,
Неблагодарным свой истощевая дар,
И небо видеть их злодейства отвратилось,
Готовя праведный для казни их удар.
Различные тогда узнали мы напасти:
Числом пороков мы число узнали бед.
Тираны новые плодили вновь пороки
И наисчислимы злодейства в свет ввели,
Безжалостны к другим, бесчувственны, жестоки,
Презрели истину и честь превозмогли.
Быв прежде в тишине покоен, изобилен,
Обидел иль терпел обиды человек;
Тот был счатливей всех, кто более был силен;
Восстал на друга друг и к мщенью меч извлек,
Иной прибыток зря, иной для тщетной славы,
Иной свой собственный предупреждая страх.
В свирепстве по полям текли ручьи кровавы,
Судьба людей была в насильственных руках.
Науки сделались орудием их мести,
И разум растравлял жестокость общих ран;
Не слышал человек ни должности, ни чести,
Их глас тогда молчал и царствовал обман.

Но собственным вредом смягчаются тираны,
Влекутся к жалости строптивые сердца,
И чувствуют тогда свои и общи раны:
«Доколе наших зол, — вещают, — ждать конца?
Без сокращения довольно век наш краток;
Но мы его губи]м в неистовствах своих».
Таков разумных сих творений был остаток,
Когда взаимное злодейство тмило их.
Поверженная честь у ног тиранских мертва,
Во ускорение являлась естеству;
Терпенье с кротостью была едина жертва,
Котору воздавал род смертых Божеству.
Невинность, истина, любовь и добродетель,
Отвсюду изгнаны, взывали к небесам,
Дабы толиких благ источник и содетель
Им дал прибежище и кротость дал сердцам.

Прещедро Божество спускает луч на землю,
Подобно как дает другую бытность ей,
И от луча Творца я новый свет приемлю;
Но где искать ему достойных олтарей?
Когда умножились злодейства и развраты,
Когда была земля наполнена сирот,
Под чей покров могли гонимы быть прияты?
Где мог прибежище найти тогда народ?
Ко пресечению гнетущей всех напасти
Был избран человек подать законы всем;
Судьба народу быть в его велела власти,
Народ, покорствуя, нарек его царем,
Дабы он подданных согласие уставил
И образ кротости собою им явил,
Дабы несчастливих от гибели избавил
И прежних тишину веков возобновил.

Народ, не знающий в своих стремленьях меры,
Без правил собтвеных последует другим;
Ко слабости иль к злу ведут его примеры —
Он чувствует их вред, но подражает им.
Ко исполненью дел его взаимность нудит;
И добродетель все тогда любить начнут,
Когда любить ее друг друга всяк побудит,
Когда одни другим примеры подадут.
Подобно к злобе тот причин находит много,
Кто мыслит своего злодея упредить;
Он стого судит всех, судим взаимно строго,
И часто принужден иль гибнуть, иль губить.

Так должно, чтоб цари правленье воспримали
Соделать лучшую для смертных в жизни часть:
Первейший, коего народы увенчали,
Заставил возлюбить благотворящу власть.
Пресек причины он враждеб междоусобных,
Невинных принял в свой надежнейший покров;
Бессильных защитил от нападенья злобных,
Поставил правду, суд, закон и святость слов.
Беспечность праздная, ведущая к пороку,
И роскошь вредная была истреблена;
Народ, оставивший тогда войну жестоку,
Увидел на полях спокойства семена.
Прешли всеобщие стенания и муки;
Узря тишайшу власть, исчез грозящий страх, —
Тогда явили свой полезный плод науки
И добродетелям воздвигли храм в сердцах.

Внезапно восхищен мой ум виденьем странным,
Какая сладкая пленила мысль мечта!
Объялись чувства вдруг восторгом несказанным,
Отверзлись предо мной небесные врата:
Я вижу храм судеб среди светил несчетных;
Там путь непостижим и неприступен свет,
Там славится всегда Отец веков безлетных,
И тамо пишет Свой предведенье завет:
«Пребудешь счатлива так долго ты, Россия,
Как будет жить в сердцах Екатеринин глас:
Чтоб россы завсегда хранили дни златыя
И петь не преставал ликующий Парнас».

Rate this post
Понравилось стихотворение? Оставьте свой комментарий!
Обычные комментарии
Комментарии

Будьте первым, кто прокомментирует это стихотворение?

Помните, что все комментарии модерируются, соблюдайте пожалуйста правила сайта и простые правила приличия! Уважайте и цените друг друга, и, пожалуйста, не ругайтесь!

Добавить комментарий

5 случайных фактов
Статистический анализ 3,7 тысяч стихотворений русских поэтов показал, что «самым поэтичным» деревом является береза, которая упоминается в 84 стихотворениях. На втором месте находится сосна (51 упоминание), а на третьем – дуб (48 упоминаний).
Из архивов русской поэзии
В русской поэзии самое длинное название своему стихотворению придумал Гавриил Романович Державин. Оно звучит как «Желание зимы его милости разжалованному отставному сержанту, дворянской думы копиисту, архивариусу без архива, управителю без имения и стихотворцу без вкуса».
Из архивов русской поэзии
Песня «Мохнатый шмель», которую исполняет Никита Михалков в кинофильме «Жестокий романс» – это положенное на музыку стихотворение Григория Кружкова «За цыганской звездой». Однако мало кто знает, что стихотворение Кружкова – это вольный перевод стихотворения Редьярда Киплинга “The Gypsy Trail”.
Абстрактное
После начала Второй Мировой войны Марину Цветаеву отправили в эвакуацию в город Елабуга, что в Татарстане. Упаковывать вещи ей помогал Борис Пастернак. Он принёс верёвку, чтобы перевязать чемодан, и, заверяя в её крепости, пошутил: «Верёвка всё выдержит, хоть вешайся». Впоследствии ему передали, что именно на ней Цветаева в Елабуге и повесилась.
Из биографии М. Цветаевой
7 августа 1921 г. ушел из жизни один из самых заметных поэтов-символистов Серебряного века Александр Блок. Ему было 40 лет. Весной 1921 г. он почувствовал себя неважно, после у него поднялась температура и за 78 дней он скончался, оставив в недоумении родных и врачей, которые так и не смогли поставить ему диагноз.
Из биографии А. А. Блока
© 2008 - 2024 Сборник русской поэзии "Лирикон"
Рейтинг сборника русской поэзии Лирикон