Энеада

393 0
Rate this post

1

Упало и небо и время
и рюмки цветов и вода в даль дороги
и сердце и руки — устали.

И хочется взять и отдать эту шкуру,
остыла висеть на костях,
и голову — снимок — отдать.

О, стой, о, ступи, потерпи еще малость —
и соком нальются хрящи и стопы,
о, нет, не нальются, откуда их, соки?

Ты на перепутье. Я на перепутье?
Но где же дощечка, чтоб влево пойти,
чтоб вправо, чтоб прямо. Ты друг перепутал.

Светился квадратик окна и не светит.
Значит, бездомность при полной луне.
Меч перекован, его кузнецы — в бубенцы!

Друг меня предал — покончил с собой.
В будущей жизни друг друга мы не узнаем,
порознь не глядя друг мимо друга пройдем.

Скажут: у них перламутровы лица.

2

Птичка-тряпичка, клевательница ягод,
что ты играешь на флейте, не мелькая, —
это играю на каменной флейте — я.

Я говорю, невидимка, тебе — невидимке,
ты, улетая, окаменеешь от температур,
и будут слушать подошвы твой хруст и смеяться.

И светлые троны построим
из лепестков и миражей,
гнёзда жизни!

Мать моя, смерть, как провожала в жизнь!
Я не покину тебя.
Ты верь мне, верь мне!

3

И буду тайно коротать луны,
ища на белом этаже черный.
Не верь, не верь, что есть заря зрима,
где спичкой водит делегат пыльной.
Она взойдет, но будет уж не круг красок,
а выстрел рук и голубой бойни.
Не верь, не верь, что горизонт розов!

А я зову возлюбленную мглу.

Но ничего исправить нет знака
и белых голубей взор, взрывы.
О бедный, бедный мировой отдых,
политый краской типографий,
охоты псовой и у скал — ускользает
серебряная ветвь твоего сердца
и моего, и я, моих нитей
и их собачьи языки смоют,
о как ребячьи!

Я не хочу вспоминать губы,
ни руки восковые, будто ногти сняты,
время мое уходит праздно,
и в мозгу, где был изгиб — клетки пусты.
Голубь как белая бабочка ходит-ходит,
не верь, не верь, что у него утро.
И это дни идут назад, на когтях лапы
и рёв иллюзий эволюционных,
как рвут дожди мои скандал-руки.
Не верь, не верь, мое дитя золотое,
ты златотканно, и в моих Микенах
лист перевернут… Свист ста!

4

Время — упадок — и падают на спину птицы.
Листья взлетают и намокают,
и не мигают миллионоглазые мухи.

Скоро возьмутся за пилы зубные,
вырубят дом мой дневной и опрокинут,
что ж, мне достаточно и землянки.

Я с чертежами залягу на зиму,
скажем, в углу и закроюсь глазами,
в вечный гамак из паутины.

Этих закованных в ложные цепи
из катастроф
дунь — и рассыпятся, пыль это, пыль.

Птицы зловещи, их градус и речь,
и не сморгнешь, и не знаешь, куда унесут
их треугольники-крылья — и хвост и — клюв,

Ляг в ухо лягушке,
Я не был, не был! Согласен.
В списки воскресших меня не пишите, —
этих утопий я не знаток.
В списки воскресших меня не пишите —
ноги, ветрами гонимы,
мокнут как листья.

5

Не орфография,
кнут и его ударенья,
ритмика боя с собой, глобус пустынь,

кто ее слышит, лисицы на скалах,
когда проливаются снеги
слёз невидимок-волков.

О одиноки!
И ноги устали,
уши и капилляры.

Гордые гимны,
звездные речи!
Не увлекают — фальшивки.

Кожа и лимфа
как висящие змеи на подбородках,
и сыплется чешуя.

Камни устали. На наковальне
молот накален по темени бьет.
Струны у пальцев остыли.

6

Рыцарь и рог — как мираж в запятых,
когти у рока устали.
Выбрось, не натянуть!

Что ж ты наделал с собой, что глазницы
пусты, в них плещется ртуть.
Бицепсы как паутина.

Сердце как перстень
в двух пальцах.
Бюст Аполлона пуст.

О неопрятен декор оптиматов.

И вьются собаки меж кирпичей,
где мусор, крича:
«Микены! Микены!» —
чертим рукой волосатыми лепестками.

Видение ливней как золотых монет!..
Мигни!

Когда я уйду — сожгите,
И пеплы уйдут по водам тела.

7

Тихие толпы бегут в одиночку.
Лютни у них не играют. Поют.
А подземелья закрыты.

Лютни поют: скоро! скоро!
Вверх нужно, вверх, туда вы уйдете,
вниз не смотрите — вверх!

Люди не умирают, а каменеют
их лебединые шеи
заткнуты пробкой.

Пули, ветрами гонимы,
устали,
падают в горсти.

Все мы взлетим, как чайные ложки
будем оттуда
звоном в стакане.
Новые люди нальются собой.

Боги вы боги, антиитоги.

8

Погаснет Звезда и еще через месяц уйдет Небосвод
и не будут кружиться дубы заоконные на корнях
и змея не очертит круги
и скальпель с пинцетом положит Хирург,
он вмонтирует в сердце часы
и будет их заводить,
а сады цветомузыки — моль съест,
и положат мне Луну в рот красный.
Ну, попразднуй уход
тринадцатой рыбки из щелей пруда
и взлетанье ее на крылах-орлах
к жизни; и жажда, она задохнется под градом скал
и расплавится воск ее перышек
вниз, как спина.
Говорил же тебе: не пророчь,
не приводи в движенье Ничто,
пусть стоит и мерцает и брызжется,
и цветет, и свистит.
Ты же закрой глаза-веки, рот и не тронь
всё случится само и без тебя, ты себя
прибереги пока, свет тебе делает смотр,
а потом уж решай,
стоит ли розе вздохнуть,
а слонам трубить,
в том мажоре жить сто световых лет.
Зло опереточное оставь, о Зевс!

Розы пахнут. Слоны трубят!

9

Всю ночь, всю ночь шел дождь
как шквал.
И умер с оком конь.

Всю ночь шли нищие в шелках
под фонарем —
без фонарей.

И пифии в болоте пели.

Их пенья были о коне,
как обо мне,
печалью тонки.

У нищих был раскрытый рот
и в нем
решетчат

Время смято, снято
как море бился
глаз.

Коня — огня — и от меня
что требует
Эллада?

Я смерть пою.
Я рву на саван сантиметр —
кармашек для души…

Всю ночь, всю ночь лицо блестело!

2005

Rate this post
Понравилось стихотворение? Оставьте свой комментарий!
Обычные комментарии
Комментарии

Будьте первым, кто прокомментирует это стихотворение?

Помните, что все комментарии модерируются, соблюдайте пожалуйста правила сайта и простые правила приличия! Уважайте и цените друг друга, и, пожалуйста, не ругайтесь!

Добавить комментарий

5 случайных фактов
Дантес был родственником А. С. Пушкина. На момент дуэли он был женат на родной сестре жены Пушкина — Екатерине Гончаровой.
Из биографии А. С. Пушкина
В своей короткой 26-летней жизни Лермонтов М. Ю. участвовал в трех дуэлях, еще четыре удалось избежать, благодаря здравому смыслу окружающих.
Из биографии М. Ю. Лермонтова
Согласно распространённой версии, Пушкин А. С. посвятил написанное в 1825 году стихотворение «Я помню чудное мгновенье...» Анне Керн. Через пятнадцать лет композитор Глинка положил эти строчки на музыку и посвятил романс её дочери — Екатерине Керн, в которую был долго влюблён.
Из архивов русской поэзии
Имя Светлана не является исконно славянским. Оно было придумано и впервые использовано поэтом Востоковым А. Х. в романсе «Светлана и Мстислав», а широкую популярность получило после выхода в свет баллады Жуковского В. А. «Светлана» в 1813 году.
Из архивов русской поэзии
Еще у Пушкина А. С. были карточные долги, и довольно серьезные. Он, правда, почти всегда находил средства их покрыть, но, когда случались какие-то задержки, он писал своим кредиторам злые эпиграммы и рисовал в тетрадях их карикатуры. Однажды такой лист нашли, и был большой скандал.
Из биографии А. С. Пушкина
© 2008 - 2024 Сборник русской поэзии "Лирикон"
Рейтинг сборника русской поэзии Лирикон