Рассказ про то…

Врангель прет. Отходим мы.
Врангелю удача.
На базаре две кумы,
вставши в хвост, судачат:
— Кум сказал,— а в ем ума —
я-то куму верю,—
что барон-то, слышь, кума,
меж Москвой и Тверью.

Чуть не даром
все в Твери
стало продаваться.
Пуд крупчатки… — Ну, не ври!
пуд за рупь за двадцать.
— А вина, скажу я вам!
Дух над Тверью водочный.
Пьяных лично по домам
водит околоточный.
Влюблены в барона власть
левые и правые.
Ну, не власть, а прямо сласть,
просто — равноправие.

Встали, ртом ловя ворон.
Скоро ли примчится?
Скоро ль будет царь-барон
и белая мучица?

Шел волшебник мимо их.
— На,— сказал он бабе,—
скороходы-сапоги,
к Врангелю зашла бы! —
Вмиг обувшись, шага в три
в Тверь кума на это.
Кум сбрехнул ей: во Твери
власть стоит Советов.
Мчала баба суток пять,
рвала юбки в ветре,
чтоб баронский увидать
флаг на Аи-Петри.
Разогнавшись с дальних стран,
удержаться силясь,
баба прямо в ресторан
в Ялте опустилась.
В «Гранд-отеле» семгу жрет
Врангель толсторожий.
Разевает баба рот
на рыбешку тоже.
Метрдотель желанья те
зрит — и на подносе
ей саженный метрдотель
карточку подносит.

Всё в копеечной цене.
Съехал сдуру разум.
Молвит баба: — Дайте мне
всю программу разом! —

От лакеев мчится пыль.
Прошибает пот их.
Мчат котлеты и супы,
вина и компоты.
Уж из глаз еда течет
у разбухшей бабы!
Наконец-то просит счет
бабин голос слабый.
Вся собралась публика.
Стали щелкать счеты.
Сто четыре рублика
выведено в счете.
Что такая сумма ей?!.
Даром! С неба манна.
Двести вынула рублей
баба из кармана.

Отскочил хозяин. — Нет! —
(Бледность мелом в роже.)
Наш-то рупь не в той цене,
наш в миллион дороже.—
Завопил хозяин лют:
Знаешь разницу валют?!
Беспортошных нету тут,
генералы тута пьют! —
Возопил хозяин в яри:
Это, тетка, что же!
Этак каждый пролетарий
жрать захочет тоже.
— Будешь знать, как есть и пить! —
все завыли в злости.
Стал хозяин тетку бить,
метрдотель и гости.

Околоточный на шум
прибежал из части.
Взвыла баба: — Ой, прошу,
защитите, власти! —
Как подняла власть сия
с шпорой сапожища…
Как полезла мигом вся
вспять из бабы пища.

— Много,— молвит,— благ в Крыму
только для буржуя,
а тебя, мою куму,
в часть препровожу я.—

Влезла тетка в скороход
пред тюремной дверью,
как задала тетка ход —
в Эрэсэфэсэрью.
Бабу видели мою,
наши обыватели?
Не хотите в том раю
сами побывать ли?!