Олейников Николай Макарович родился в станице Каменская области Войска Донского в зажиточной казацкой семье. Окончил четырехклассное Донецкое окружное училище, учился в реальном, в 1916 поступил в Каменскую учительскую семинарию. В декабре 1917 стал красногвардейцем, в марте 1918 записался добровольцем в Красную армию, участвовал в боях с германцами и белоказаками, в 1920 вступил в РКП(б). Вошел в состав редколлегии газеты «Красный казак»; переехав в Бахмут (ныне Артемовск), стал ответственным секретарем газеты «Всероссийская кочегарка». Вместе с приезжими петроградскими литераторами М. Слонимским и Е. Шварцем в 1923 разработал концепцию и организовал издание литературно-художественного журнала «Забой», который к четвертому номеру достиг неслыханного по тому времени тиража в 40 тысяч. В 1925 партиец и опытный редактор Николай Олейников получает от ЦК ВКП(б) назначение в газету «Ленинградская правда» и вскоре становится сотрудником редакции журнала «Новый Робинзон», впоследствии преобразованной в Детский отдел Госиздата, который возглавил С. Я. Маршак. В 1926-1928, активно сотрудничая в ленинградских и столичных журналах, занимается организацией радиовещания для детей. В 1928 назначается редактором новообразованного «Ежемесячного журнала» для детей («Ёж»), постоянными авторами которого стали К. Чуковский, Б. Житков, В. Бианки, М. Пришвин, Е. Шварц, а также поэты группы «ОБЭРИУ» Д. Хармс, А. Введенский, Н. Заболоцкий, — с ними у Николая Олейникова возникло особого рода творческое содружество. В журнале «Ёж» он чаще всего пишет под одним из своих донецких псевдонимов «Макар Свирепый», разрабатывает слог и приемы пропагандистской публицистики для детей и публикует ряд брошюр этого жанра, в одной из которых («Танки и санки», 1929) критик из «Правды» распознал «опошление героической борьбы против белых и интервентов» и заключил: «Книжка вредна. Ее нужно изъять». Действительно, некоторый оттенок пародийной примитивизации, граничащей с издевательством, очевиден во всей «детской» публицистике Николая Олейникова, особенно при сопоставлении ее с его беспощадно ироническими стихами, заведомо не предназначенными для печати. Легальная литературная активность Олейникова в 1926-1937 включает также инсценировки для детского театра, либретто оперы «Карась» для Д.Д. Шостаковича, сценарии (совместно с Шварцем) агитфильмов «Разбудите Леночку» (1934), «Леночка и виноград» (1935), «На отдыхе» (1936), в которых играли Б. Чирков, Н. Черкасов, Я. Жеймо.
Многообразная литературная деятельность Николая Олейникова имеет лишь косвенное отношение к его художественному творчеству, исключительно поэтическому. Иногда оно выполняло вспомогательную функцию спасительного осмеяния собственных занятий и окружения (шуточные «детгизовские» стихи), но чаще всего прямо противостояло той идейно-воспитательной направленности литературы, которой столь активно содействовал Олейников в своей роли редактора, изготовителя агитпропа и партийного куратора. Шуточные стихи были первичной формой творчества. Впоследствии они меняют качество и назначение: так, сохраняя видимость «посланий», стихотворения становятся по сути дела безадресными (перепосвящаясь, они с издевательской легкостью меняют адресатов) и насыщаются поэтическим содержанием. Вероятно, некоторые ранние стихотворные опыты Николая Олейникова утрачены: Чуковский писал о «множестве экспромтов и шутливых посланий» — правда, не различая ранних и поздних произведений Олейникова. Первые сохранившиеся стихи датируются 1926 («Начальнику отдела»); по-видимому, посвященные Шварцу, они обыгрывают в социальном плане тему «половых излишеств», весьма существенную в дальнейшем творчестве Николая Олейникова, где в любовных излияниях скабрёзным намекам сопутствуют высокопарные наставления, поучения и даже распекания.
В конце 1920-х — начале 1930-х годов определялись и закреплялись в качестве образца советские стереотипы речи и поведения, стандартная канцелярская формула «идейно выдержан, морально устойчив» являлась, в сущности, предписанием, нарушать которое было крайне рискованно. Этому предписанию иронически соответствуют два лейтмотива поэзии Николая Олейникова, лирический герой которой, во-первых — «политрук», авгур, сопричастный руководящим указаниям, во-вторых — «поэт», обладатель вывихнутого и эклектичного речевого сознания, вдохновенный советский мещанин эпохи «Великого перелома». Для него, стремящегося к «моральной устойчивости», характерно бессознательно-пародийное словоупотребление и смешение словесных пластов: так, в «балладе» «Чревоугодие» (1932) одновременно пародируется «Черная шаль» А. С. Пушкина и «Любовь мертвеца» М. Ю. Лермонтова — в итоге «получается новый языковый знак для обозначения поэта другого качества» (Л. Гинзбург). С предписанием благонадежного морально-политического облика связан и третий, настоятельнейший лейтмотив: гротескные умствования по части «научного» познания и переустройства мироздания («Служение науке», «Озарение», «Хвала изобретателям», «Пучина страстей» и т.д.) — характерный поэтический отзвук вселенских претензий коммунистической идеологии. Здесь, особенно в «Пучине страстей», пародируется уже «хлебниковщина» и натурфилософский пафос Заболоцкого.
Сюжетно-тематических стихотворений у Николая Олейникова мало, в них намечаются и не столько развертываются, сколько насмешливо обыгрываются социально значимые темы — всевластие «вивисекторов», новых хозяев жизни и смерти («Таракан»), фиктивность человеческого существования в бюрократическом государстве («Перемена фамилии»), оголтелое юдофобство как тайный пафос советской жизни («Жук-антисемит»), ничтожество как залог оптимизма («О нулях») и т.д.
При жизни Николая Олейникова были напечатаны лишь три его стихотворения («Служение науке», «Муха» и «Хвала изобретателям»); в 1934 ему удалось пристроить их в столичный журнал «30 дней». Эта публикация была немедля опознана как враждебная вылазка в статье Ан. Тарасенкова «Поэт и муха» («Литературная газета», 10 декабря 1934). После этого отпал вопрос о напечатании новых, даже самых безобидных созданий Олейникова — циклов «В картинной галерее» (1936) и «Вулкан и Венера» (1937). 3 июля 1937 Николай Олейников был арестован, в том же месяце НКВД разгромило всю редакцию детской литературы. Уцелевшие сослуживцы отмежевались от «врага народа» Олейникова и его приспешников, «контрреволюционной вредительской шайки, сознательно взявшей курс на диверсию в детской литературе». Статья в стенгазете кончалась призывом: «Добить врага!».
Николай Олейников был расстрелян 24 ноября 1937 в Ленинграде после нескольких месяцев пыточного следствия.
Олейникова принялись понемногу публиковать с 1964, всячески стараясь замазать и замаскировать его веселое и беспощадное издевательство над советской идеологией во всех ее проявлениях. А. Дымшиц, искажая стихотворные тексты, придумал для них подставного автора, которого якобы высмеивает Николай Олейников, — «технорука Н.» А. Пьянов в статье «Веселые стихи Свирепого Макара» пытался представить их комическим дополнением к журнальной деятельности Олейникова. Между тем прижизненная публикация была подписана его собственным именем, и ни в одном из списков стихотворений Николая Олейникова никакие псевдонимы не обнаруживаются. Лирическим героем его поэзии является сам автор — при том, что «лиричность олейниковская — двоящаяся, дублированная бурлеском» (Л. Гинзбург).
Содержательную, критическую и резко субъективную оценку его поэтического творчества дает Хармс в стихотворении «Олейникову» (1935). Установлению подлинных масштабов поэзии Олейникова, продолжающемуся по сей день, способствовала статья-воспоминание Гинзбург «Николай Олейников», опубликованная в 1989 и предпосланная в 1991 первому претендующему на полноту собранию его стихотворных сочинений.