Лукоморья больше нет

Лукоморья больше нет,
от дубов простыл и след;
Дуб годится на паркет, —
так ведь нет:

Выходили из избы
здоровенные жлобы,
Порубили те дубы
на гробы.

Распрекрасно жить в домах
на куриных на ногах,
Но явился всем на страх
вертопрах;

Добрый молодец он был, —
ратный подвиг совершил:
Бабку-ведьму подпоил,
дом спалил!

Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка, —
Сказка впереди.

Здесь и вправду ходит кот,
как направо — так поет,
Как налево — так загнет
анекдот;

Но ученый сукин сын
цепь златую снес в «Торгсин»,
И на выручку — один —
в магазин!

Как-то раз за божий дар
получил он гонорар, —
В Лукоморье перегар —
на гектар.

Но хватил его удар,
И, чтоб избегнуть божьих кар,
Кот диктует про татар
мемуар.

Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка, —
Сказка впереди.

Тридцать три богатыря
порешили, что зазря
Берегли они царя
и моря.

Каждый взял себе надел,
кур завел и там сидел,
Охраняя свой удел
не у дел.

Ободрав зеленый дуб,
дядька ихний сделал сруб,
С окружающими туп
стал и груб.

И ругался день-деньской
бывший дядька их морской,
Хоть имел участок свой
под Москвой.

Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка, —
Сказка впереди.

А русалка — вот дела! —
честь недолго берегла
И однажды, как смогла,
родила.

Тридцать три же мужика —
не желают знать сынка:
Пусть считается пока
сын полка.

Как-то раз один колдун —
врун, болтун и хохотун —
Предложил ей, как знаток
бабских струн:

Мол, русалка, всё пойму
и с дитем тебя возьму…
И пошла она к нему,
как в тюрьму.

Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка, —
Сказка впереди.

Бородатый Черномор —
лукоморский первый вор,
Он давно Людмилу спер, —
ох, хитер!

Ловко пользуется, тать,
тем, что может он летать:
Зазеваешься, он хвать —
и тикать!

А коверный самолет
сдан в музей в запрошлый год, —
Любознательный народ
так и прет!

И без опаски старый хрыч
баб ворует, хнычь не хнычь.
Ох, скорей ему накличь
паралич!

Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка, —
Сказка впереди.

Нету мочи, нету сил, —
Леший как-то недопил,
Лешачиху свою бил
и вопил:

— Дай рубля, прибью а то,
я добытчик, али кто?!
А не дашь — тогда пропью
долото!

— Я ли ягод не носил? —
снова Леший голосил. —
А коры по сколько кил
приносил?

Надрывался издаля,
всё твоей забавы для,
Ты ж жалеешь мне рубля,
ах ты, тля!

Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это только присказка, —
Сказка впереди.

И невиданных зверей,
дичи всякой — нету ей:
Понаехало за ней
егерей.

Так что, значит, не секрет:
Лукоморья больше нет.
Всё, о чем писал поэт, —
это бред.

Ну-ка, расступись, тоска,
Душу мне не рань.
Раз уж это присказка —
Значит, дело дрянь.