В Тридевятом государстве
(трижды девять — двадцать семь)
всё держалось на коварстве —
без проблем и без систем.
Нет того, чтобы сам воевать, —
стал король втихаря попивать,
расплевался с королевой,
дочь оставил старой девой, —
а наследник пошел воровать.
В Тридесятом королевстве
(трижды десять — тридцать, что ль?)
в добром дружеском соседстве
жил еще один король.
Тишь да гладь, да спокойствие там, —
хоть король был отъявленный хам,
он прогнал министров с кресел,
оппозицию повесил —
и скучал от тоски по делам.
В Триодиннадцатом царстве,
(то бишь — в царстве Тридцать три)
царь держался на лекарстве:
воспалились пузыри.
Был он милитарист и вандал,
двух соседей зазря оскорблял,
слал им каждую субботу
оскорбительную ноту, —
шел на международный скандал.
В Тридцать третьем царь сказился:
не хватает, мол, земли!
На соседей покусился —
и взбесились короли.
«Обуздать его, смять!» — только, глядь —
нечем в Двадцать седьмом воевать,
а в Тридцатом — полководцы
все утоплены в колодце,
и вассалы восстать норовят…
Будьте первым, кто прокомментирует это стихотворение?