Много вещих снов я видел в детстве,
два из них запомнились навеки.
Первый:
гонится за мною ведьма.
Вижу снег крупитчатый, искристый,
тьмы провалы между фонарями…
Я на саночках по улице заледенелой
мчусь — никто меня не тянет —
ни отец, ни мать — сам за веревку
дергаю и мчусь,
а ведьма догоняет.
Сон второй — он с небольшим прологом,
как баллада Оссиана, — прилетело
воронье, расселось на деревьях,
и скрипят, сгибаются деревья как от ветра,
и кричат вороны… Дальше…
Отрок я, дерзающий, но робкий;
я вхожу в пещеру, где мужи пируют
вкруг огня высокого, большого,
пьют ковшами пиво, жарят мясо.
Подхожу: все взоры обратились
на меня. Под смех и восклицанья
самый главный, самый сильный воин
подает мне жареное мясо
на конце меча — чтоб снял зубами.
Я шагнул вперед — но оступился —
и упал на меч, от жира скользкий!
Закричали мерзостные враны,
поднялись с деревьев, заплескали
черными крылами…
Значит, боги
нас предупреждают изначала,
ставят знак на скользком повороте,
чертят руны на чужих обоях,
как слепые — пальцами, губами
объясняют что-то — и впадают
в гнев, когда мы их не понимаем.
Будьте первым, кто прокомментирует это стихотворение?