Что б ни дарили нашему зрению книги,
Глаз норовит прорвать последнюю тьму:
Вот увидать бы Рим и плащ Вероники
И поклониться Ему!
Тьма проницаема, возраст — лишь отговорка.
Призрачно все, что письменно говорим.
Дремлешь над книгой и видишь: твоя каморка
В древний въезжает Рим.
Кошка твоя взбирается на Капитолий,
Ибо она к многобожью ближе, чем ты, —
Меньше в ней боли, но больше зренья и воли…
Кровь на плаще — цветы.
Будьте первым, кто прокомментирует это стихотворение?