Посох

511 0
Rate this post

(третий венок сонетов)

Всем, кто остался в Петербурге

1.
От ног мы отрясаем прах былого,
Но в памяти несём его с собой,
Чтобы над нашей двойственной судьбой
Не властвовала ржавая подкова.
Не ищем мы ни родины, ни крова,
Но всё, что оставляем за спиной,
Нам каждый час напоминает снова
Владенья Януса — порог дверной.
Гонимые неутолимой жаждой,
Не сохраняем ничего — но каждый
Невнятным ожиданием палим:
А вдруг в безмерности найдётся мера?
Так мы идём путями Агасфера
И первого свидания не длим.

2.
И первого свидания не длим
Не потому, что ищем Эльдорадо,
Не потому, что новую отраду
Легко предпочитаем тем, былым —
Нет! Город, нас взрастивший, стал двойным:
Не зря в низинах северного ада
Возник он — жёлто-белая Эллада —
Своей парадоксальностью томим,
Как пальма у полярного болота,
Как Пётр с ключом — и адовы ворота…
Простившись с ним, мы многое простим,
И сон его гнилой не потревожим;
Но быть его рабами мы не можем,
Иначе всех проглотит «Третий Рим».

3.
Иначе всех проглотит «Третий Рим»,
А мы, кто только будущим богаты,
Навек замолкнем, вдоль дорог распяты,
Иль под молитвы на кострах сгорим.
А уцелеют серые как дым
Казённые бетонные догматы,
Бумажные цветы, да казематы,
Да некий свет, обещанный слепым.
Не зря по Праге скрежетал металл:
Он всех, кто не оглох, предупреждал
О наступленье времени такого,
Когда опять под триумфальный звон
Рабы рабов обрубят цепь времён
И память не сумеет влиться в слово.

4.
И память не сумеет влиться в слово
У тех, кому прозренье не дано,
Кто прошлого туманное окно
Сменить на мир бескрайный не готовы,
Кому звучанье языка иного
Немыслимо, враждебно и темно,
Кто золотит картонные оковы
И уксус принимает за вино…
А нам, презревшим тесные берлоги,
Понятны и близки любые боги,
Любые листья на любом стволе,
В Стамбуле турком быть, в Афинах — греком,
Не быть никем, быть просто человеком:
Мы всюду дома, только б на Земле.

5.
Мы всюду дома. Только б на Земле
Вновь идолов живых не наплодили,
Чтоб нас заставить кланяться горилле,
Но втихаря летать на помеле.
Нет, лучше в честном кожаном седле
Провековать, глотая тучи пыли…
А те, кто лбы в поклонах не разбили,
Пусть дышат, если дышится в петле.
Похлёбка есть для каждого раба.
В ней — долг и честь, в ней — вера и судьба…
Она, по счастью, мало нам знакома,
Но и понюхав, не избыть стыда!
А потому — дай Бог, чтоб никогда
Нам не грозил цепями призрак дома.

6.
Нам не грозил цепями призрак дома
Не потому, что нет его для нас,
А потому что вдруг, в какой-то час
Чужое можно предпочесть родному:
Ведь не равна одна страница тому,
И перечитывай хоть в сотый раз —
Нет больше пищи для ума и глаз,
Одно лишь утешенье, что знакома…
Прав был Улисс, и жалок был Эней:
Я верую в сожженье кораблей,
Пусть мачты вспыхивают, как солома,
Пока леса растут и есть топор,
Мы всё плывём, благословя простор
И верою в самих себя ведомы.

7.
И верою в самих себя ведомы,
Мечтая, не идём в рабы к мечте.
Смысл жизни, обретённый в пустоте,
Не уложить в простые аксиомы.
Любым векам и странам мы знакомы:
Живёт апокриф странный на листе
Старинного пергаментного тома.
И кто-нибудь, открыв страницы те,
Прочтёт о Серых Ангелах преданье.
Мы — не жрецы, не жертвы для закланья,
Мы навсегда верны одной Земле.
Рай нас отверг, и серный Ад не принял,
Мы средь людей… Отвеку и поныне
Ни свету мы не отданы, ни мгле.
8.
Ни свету мы не отданы, ни мгле,
И под аркан не подставляем шею,
Умеем всё терять и не жалеем,
Хоть втайне и мечтаем о тепле.
Но соль морей не сохнет на весле,
Ветра по расписанию не веют,
Отечества пророки не имеют,
И птица не завидует пчеле.
Omnia mea — мысли, краски, звуки,
Да женские ласкающие руки —
Иных от жизни нам не надо благ,
И суета сует так мало значит!
Пускай свистят нам вслед, пускай судачат,
Пускай рядят хоть в шутовской колпак!

9.
Пускай рядят хоть в шутовской колпак —
Мы сами балагану знаем цену:
Скрипучую раскрашенную сцену
Преображаем, как бездумный маг,
В минутный храм поэтов и бродяг,
И озорство предпочитаем плену.
Ну, конура, вынюхивай измену —
Язык от лая набок, словно флаг!
А лицедей, творец бродячих истин,
Приманчив для тебя и — ненавистен.
Но что волкам до суетных дворняг?
Пусть лижут цепь. Мы не разделим с ними
Наш тайный тост под звёздами немыми:
Пророк, а не беглец наш каждый шаг.

10.
Пророк, а не беглец — наш каждый шаг.
Но песнь Лилит не хочет слышать Ева.
И всё же сохранится тень напева
В крови столетий и в пыли бумаг.
Но если даже будет всё не так,
И заглушит бамбук следы посева,
И мирный птичник задрожит от гнева,
И злой осокой обернётся злак,
Проснётся месть порубленных садов,
Леса придут на место городов,
И красные от кирпича потоки
Съедят металл — что ж, значит новый круг…
Одно не дай нам Бог увидеть вдруг:
Что под ногой — пустыни сон глубокий…

11.
З. Афанасьевой.
Что под ногой? Пустыни сон глубокий?
Барханов рыжих золотое зло?
Нет! Это море в полдень принесло
На гребнях волн мираж тысячеокий:
Но вовсе не песок сжигает щёки,
А первый снег. Тогда слегка мело…
Ночная скачка в Царское Село
Ломилась в ненаписанные строки.
И липы облетали, и была
Ночь та, что серебрила купола
В последний раз… Но промолчав об этом,
Мы с нею не простились. А потом
Шуршала под дамокловым рассветом
Листва, присоленная ноябрём.

12.
Листва, присоленная ноябрём,
Должна б не сниться в шорохе магнолий!
Так ванты, заскрипевшие от соли,
Едва ль кому напомнят старый дом.
Кто ложь назвал тоскою о былом?
Кто придал ей и вид, и привкус боли?
Кому настолько душу измололи,
Что уместился в ней один Содом?
Не клином свет! И всё родное — мимо :
В прибой Атлантики, на камни Рима…
И день за днём, пока не рухнет гром
Последний над содомскими стенами!
Он нами предугадан, призван нами!
Всё в разум свой мы с жадностью вберём!

13.
Всё в разум свой мы с жадностью вберём:
Опаловых закатов наважденье,
Полярный отсвет, и миров рожденье,
И тихий голос хвои под дождём,
И все слова на языке людском:
Шамана ли камчатского моленье,
Или гриотов сенегальских пенье,
Строку Сафо и Джойса толстый том…
Куда, какие звёзды нас ведут?
Откуда мы, и для чего мы — тут?
Чтоб под корой бунтующие соки
Гудели в ритмах мысли и весны!
Когда переплетутся с явью сны —
Всё превратится в кованые строки!

14.
Всё превратится в кованые строки.
Не зря Гефест органы смастерил:
У Аполлона не хватило б сил
Озвучить век столь гулкий и жестокий.
Не нам перечислять его пороки,
Но нам не сосчитать его могил.
Мы так же были в нём, как в нас он был.
Мы всем близки и всюду одиноки.
В нас — тьма и свет. В нас — Люцифер и Бог.
В нас повстречавшись, Запад и Восток
Существованье начинают снова:
Едина плоть — земля и океан.
Одну страну сменив на сотню стран,
От ног мы отрясаем прах былого.

15.
От ног мы отрясаем прах былого,
И первого свидания не длим,
Иначе всех проглотит «Третий Рим»,
И память не сумеет влиться в слово.
Мы всюду дома. Только б на Земле
Нам не грозил цепями призрак дома.
И верою в самих себя ведомы,
Ни свету мы не отданы, ни мгле.
Пускай рядят хоть в шутовской колпак —
Пророк, а не беглец — наш каждый шаг.
Что под ногой? Пустыни сон глубокий?
Листва, присоленная ноябрём?
Всё в разум свой мы с жадностью вберём,
Всё превратится в кованые строки.

Rate this post
Понравилось стихотворение? Оставьте свой комментарий!
Обычные комментарии
Комментарии

Будьте первым, кто прокомментирует это стихотворение?

Помните, что все комментарии модерируются, соблюдайте пожалуйста правила сайта и простые правила приличия! Уважайте и цените друг друга, и, пожалуйста, не ругайтесь!

Добавить комментарий

5 случайных фактов
«Любая кухарка способна управлять государством», — такого Ленин никогда не говорил. Эту фразу ему приписали, взяв из поэмы Маяковского В. В. «Владимир Ильич Ленин».
Абстрактное
Корнея Чуковского на самом деле звали Николай Васильевич Корнейчуков.
Из биографии К. Чуковского
Известно, что Пушкин А. С. был очень любвеобилен. С 14 лет он начал посещать публичные дома. И, уже будучи женатым, продолжал наведываться к "веселым девкам", а также имел замужних любовниц.
Из биографии А. С. Пушкина
Интересно, что у поэзии есть свой праздник. В 1999 году по инициативе ЮНЕСКО был учрежден Всемирный день поэзии, который отмечается 21 марта.
Абстрактное
Интересный факт: русскоязычные поэты могут использовать 5 различных стихотворных размеров, а арабские – 28.
Абстрактное
© 2008 - 2024 Сборник русской поэзии "Лирикон"
Рейтинг сборника русской поэзии Лирикон