Сын

Как безумный, бежал я с безумным полком
И проклятья безумно кричал.

Там, на гребне горы, я всадил в него штык,
И, хрипя, предо мной он упал.

То бил миг лишь один… Миг один это был…
Но я вижу всегда… и сейчас
Этот взгляд, этих ужаса полных и мук,
Голубых этих, милых, родных моих глаз!

Эти русые пряди я вижу волос
Из-под вражеской каски его…
Этот рот, — перекошенный судоргой рот,
Эти сжатые с пеною зубы его!..

Это он, ведь, — мой мальчик?!.. Но умер ведь он!.
Только год… Бедный ангел. Шестнадцати лет.
Я в могил его схоронил навсегда
Моей жизни всю радость и свить.

Мне всю душу пронзила мечом эта скорбь!..

Но ведь это в него этот штык я всадил!
Ведь лицо это… взгляд… ведь его, все его!..
Ведь я сына, я сына убил!!

И я выдернул штык из хрипевшей груди
И вперед, и вперед я бежал,
И вонзался мой штык и приклад размозжал…
Я безумно бежал и бежал,

И упал, наконец, я под адским огнем.

Подобрали меня. О зачем! Чтоб мое
Все вернулось мученье?!.. Чтоб вновь я страдал,
Как никто?!.. Чтоб опять я увидел его?!..

Господин прокурор, вы сказали, что я
Притворился безумцем, чтоб вновь не итти
Мне сражаться на фронт, что изменник и трус,
Я бегу от солдата прямого пути.

Пусть обманщик я… Но ведь все это — сыны!
Все они — сыновья! Все они — сыновья!
Все ведь дети они — иль мои или чьи..:
Вся единая Божья семья!

И ружье поднимать на Господних детей
И итти убивать их я больше не мог.
Да, теперь я не ваш. Я ничей. Надо мной
Царь один только — праведный Бог!

О, кончайте скорей эту пытку! Меня
Расстреляйте скорей! Мне не мил
Мир ваш, мир бесконечных, безумных злодейств…
Жить? Зачем же мне жить?.. Я сына убил!..