В холодную неделю мая

Только в отрочестве раскрывала тетрадь,
Словно в мир окно и из мира окно,
Чтоб себя показать и других повидать,
Как давно это было и как смешно.

То ли дух усох, то ли мозг распух, —
Ты себя разгадывать не неволь.
Прежде в окна летел тополиный пух,
А теперь летит тополиная моль.

От нее подоконник подвижно сер,
И тетрадь как ртуть, хоть не раскрывай.
А меж тем в окне тот же самый сквер
И хрусталь трамвая и сам трамвай.

Только люди с виду совсем не те, —
Кто в обносках ходит, а кто в бобрах.
Научись о них писать в темноте,
Научилась же ты сидеть на бобах.

Ностальгична старость. Да ты не из тех,
Кто на раны текущие сыплет соль.
Да и тополь безгрешен, как детский смех:
Все ж — не мертвый пух, а живая моль.