Баядера

Луна сквозь туманы — бледней привиденья;
Едва серебрится восточная даль;
Созвездий дрожат на реке отраженья,
Как жемчуг, упавший на тусклую сталь.

Едва серебрится восточная даль,
И думы рабыни туда улетают…
Как жемчуг, упавший на тусклую сталь,
Лишь первые дни в темной жизни блистают!

И думы рабыни туда улетают,
Где вечно белеет святой Эверест…
Лишь первые дни в темной жизни блистают!
Там снился и ей сон счастливых невест.

Где вечно белеет святой Эверест,
Она расцвела среди бедности вольной;
Там снился и ей сон счастливых невест!..
А смерти страшней — красота для бездольной.

Она расцвела среди бедности вольной
И вянет средь роскоши светлых дворцов;
А смерти страшней — красота для бездольной!
На рынке Дельхи продается любовь.

И вянет средь роскоши светлых дворцов,
Что лотоса сорванный цвет, баядера;
На рынке Дельхи продается любовь,
Как горсть изумрудов, как шкура пантеры.

Что лотоса сорванный цвет, баядера
В раздумье поникла прелестной главой:
«Как горсть изумрудов!.. Как шкура пантеры!..»
Смутился впервые ленивый покой.

В раздумье поникла прелестной главой…
У ног ее волны журчат безмятежно, —
Смутился впервые ленивый покой.
Ей слышится голос ласкающе-нежный…

У ног ее волны журчат безмятежно:
«Тут день без веселья, тут ночь без пиров!»
Ей слышится шепот ласкающе-нежный:
«В нирване исчезнут и стыд, и любовь!..

Тут день без веселья, тут ночь без пиров!
Тут мысль не томит, не томят наслажденья, —
В нирване исчезнут и стыд, и любовь…»
Луна сквозь туманы — бледней привиденья.