Чужой, чужой торговцам и бандитам…

Чужой, чужой торговцам и бандитам,
Издателям — хозяевам журналов,
Соседу — алкашу, сестре и брату,
И прошлому… А будущего нет.
Круг ограничен садом — восемь соток,
Да старым домом с лестницей скрипучей
И продувной скворешней чердака,
Где я пишу ненужное и злое
Без веры, без надежды, без любви,
И только стыд румянцем проступает
На серых провалившихся щеках.
Один, один беспамятный и слабый
В кольце сырых деревьев и бурьяна,
Где лишь собака, кошки и ежи —
Невольные свидетели паденья
Иль медленного спуска — в никуда.
Так я живу, почти не видя света:
Встаю под вечер, засыпаю утром,
Чтоб снова думать и в тоске мотаться
По лестнице скрипучей вверх и вниз,
По гравиевой дорожке до сарая
И до калитки, запертой неделю
Тому назад… Какая безнадега!
Беда, беда!.. И некуда бежать,
И хочется забыться, задохнуться
Во сне, чтоб никогда не пробудиться…
Да только ночи, ночи полнолуний
Не отпускают душу на покой
И мучают…