Хотя не очень-то дешёвую
достал, однако — повезло —
плиту большую и тяжёлую
повёз на поезде в село.
И думал: «Нынче-то не в гости я
и не в село — на край села,
где средь бурьянного спокойствия,
крестов, бутылок и стекла
уснула мама. Скоро стает ведь
холмишко, тронутый тропой…»
И он решил исполнить заповедь
свою — пред мамой и собой.
Весь отпуск
буковку за буковкой
он в белый мрамор набивал
с утра, пока закат обугленный
не проливал в траву металл.
В последний день пришёл проститься он —
и, одурев до немоты,
стоял над мелкими частицами
разбитой вдребезги плиты.
Кому-то, значит, не понравилась
средь ржавых прутьев и гнилья
такая искренняя правильность,
несовместимая, своя.
Да ведь иного не захочется,
как наплевать на честь и мать,
когда по мёртвым лихо топчемся
и по живым — не привыкать.
И потому финал заслуженный —
как по башке из-за угла
тому, в ком память не остужена
и боль, как святость, не прошла.
Здравствуйте. Попался мне некоторое время назад по воле случая выпуск «День поэзии. 1988 год» и решил полистать его на досуге. И вдруг на глаза попадает стихотворение Феликса Чуева «Сельский мемориал» и как — то оно проникло в меня, тронуло. А после написал и свои размышления на эту тему.
«Хотя не очень-то дешёвую
достал, однако — повезло —
плиту большую и тяжёлую
повёз на поезде в село…»
Феликс Чуев
«Мне отмщение, и аз воздам.»
(Ветхий завет, пятая книга Пятикнижия Моисея, Второзаконие, 32:35).
Ублюдков много в поднебесном мире:
Уже до кладбищ, суки, добрались.
Ах, им бы всем сидеть сейчас в сортире
И там кричать с восторгом: «Зашибись!»
Как и всегда на сельское кладбище
Пришел, чтоб маме почести воздать.
Вчера не смог: шел дождь и дул ветрище,
А мама, пусть ушла, но это — мать.
Он подошел. Но что это: могила
помята и разломана плита…
-Эх, люди! Вот ублюдки и дебилы
и ни каких понятий ни черта…
Стоял, в немом молчании, на камни
смотрел, что были некогда плитой.
Глаза в момент наполнились печалью:
«Неужто мир настолько не святой…»
Обида, горечь наполняли сердце
И тихо слезы лились по щекам
И некуда от чувств тех было деться,
Вдруг вспомнились слова: «и аз воздам…»
Чтоб как — то успокоиться немного
И выправить внезапную беду,
Он прошептал:
— Прости, мам, ради Бога,
Я как сумею новых средств найду…
Он уходил в обратный путь с погоста,
Мысль в голове кружилась между тем:
«Зачем все в этом мире так непросто,
В чем виноваты мы и перед кем…»
Пришел домой. И сев на стул в прихожей
он плакал в той квартирной тишине:
«Ушедших в мир иной нельзя тревожить…
за что такое испытанье мне…»
19. 02. 2019 год