Я выбрала для разбора стихи поэта Игоря Жданова, потому что хорошо знала его, изучила биографию и прочитала его книги.
«Рояль» – стихотворение живописное, полное ассоциаций, благодаря чему в памяти любого читателя легко всплывают знакомые образы, картины пейзажа российской глубинки или Подмосковья.
Стихотворение многоплановое. В нем тематически затронута и общественная и личная проблематика. Оно живет в разных временах: сегодняшнем, когда я его читаю, вчерашнем, когда оно было написано, в прошлом автобиографическом времени поэта. Кроме того – в эпизодах «жизни» героя произведения, рояля, и простирается в будущее, когда поэт говорит: «Нет, не пройдет и не отпустит, всегда при нем его весна…».
Очень личное, исповедальное, оно написано в августе 1969 года.
Загадка уже в символичном названии, (royal — франц. royal, букв. королевский) [3].
Стихотворение по строению астрофично, написано четырехстопным ямбом с перекрестной рифмовкой АВАВ, где А женская, В – мужская рифма. Интересна инструментовка. Рифмы точные, составные с глубоким смещением влево: да куры – дом культуры – составная, так как – включается ассонансный звук «д»; без прав – растерзав – созвучны «р» и «с», причем «с» сопрягается с «з»; словно морг – и восторг – снова опора на «с»; их неосторожность – и невозможность – перекличка «и» удлиняет рифму с двух слогов до пяти; и не отпустит – …ти и грусти; его весна –…и и сна.
Графический метод изучения внутренней поэтической ритмики Андрея Белого, примененого мною далее, позволяет заключить, что стихотворение интересно, его музыка имеет красивый разнообразный рисунок. Белый полагал, что ритмическая манера каждого поэта определяется бессознательным предпочтением фигур определенного типа. Внутри стиха ударения имеют разную силу и пропуски. Белый изучал чтение поэтами своих стихов и отмечал их. Потом графически соединял в геометричесие фигуры, и чем разнообразнее выходили рисунки, тем, считал литературовед-теоретик, самостоятельнее и оригинальнее мыслит поэт, архитектоника и мелодика его стихотворений совершеннее.
Вот оригинальная графическая сетка ритмических отступлений «Рояля» Игоря Жданова, где О – ударный системный слог, Х – атонированное ударение, несистемный пропуск интонационного ударения, / – цезура. Стихи разбиты по 4 строчки.
Таким образом, 1-2 – лесенка, 2-3 – квадратный флажок влево, 3-4 – график напоминает букву Ч и т.д. Рисунки фигур во всех четверостишиях разные, во втором, четвертом и пятом имеется цезура, а в девятое начинается со спондея.
| 1 | В районе, где силос да куры*, Где лужи грязные кругом, Огромный желтый Дом культуры Стоял пасхальным пирогом. | — О — Х — О — О — — О — Х — Х — О — О — О — Х — О — — О — О — Х — О |
| 2 | Там был рояль. На нем играли … Всю жизнь без правил и без прав. И только на ночь запирали, Изрядно за день растерзав. | — Х — О — Х — О — — О /- О — Х — О — Х — О — Х — О — — О — О — Х — О |
| 3 | Когда случалась вакханалья, Когда утраивался гам, — Рояль какая-то каналья С размаху била по зубам… | — Х — О — Х — О — — Х — О — Х — О — О — Х — Х — О — — О — О — Х — О |
| 4 | Он не особенный, не странный, Как ни верти, как ни смотри: Всего лишь ящик деревянный И сталь певучая внутри. | — Х — О — Х — О — — Х — О /- Х — О — О — О — Х — О — — О — О — Х — Х |
| 5 | Но было…Не приснилось – было. К роялю девочка одна Пришла — и руки уронила И прогостила дотемна. | — О — / — Х О — О — — О — Х — Х — О — О — О — Х — О — — Х — О — Х — О |
| 6 | С трудом выдавливая звуки, Для всех холодный, словно морг, — Он помнит, помнит эти руки – Их неумелость и восторг. | — О — О — Х — О — — О — О — Х — О — О — О — Х — О — — Х — О — Х — О |
| 7 | Их ласку, их неосторожность, Порыв, испуг и немоту, И радость ту, и невозможность Шагнуть за крайнюю черту. | — О — Х — Х — О — — О — О — Х — О — — О — Х — Х — О- — О — О — Х — О |
| 8 | Кружились звуки, как шутихи, Сочился в форточки апрель, А счастье было тихим-тихим, И тихо тикала капель… | — Х — О — Х — О — — О — Х — Х — О — — О — Х — О — О — — О — О — Х — О |
| 9 | Нет, не пройдет и не отпустит, Всегда при нем его весна. Он верен памяти и грусти, Он полон музыки и сна. | ОХ — О — Х — О — — О — О — Х — О — Х — О — Х — О — — Х — О — Х — О |
| *куры – слово куры — имеет еще один смысл. Строить куры – глагольная группа, фразеологизм, означающий ухаживать за кем-либо, заигрывать. / в черновом варианте – навоз и куры. Е.Т./ | ||
С стихах налицо антитеза: противопоставлены группы лексических единиц. Они сосуществуют и оттеняют два враждующих начала – гармонии и хаоса. Языку поэтическому и величественному противостоит примитивно-бытовой, о чем свидетельствуют словесные ряды: рояль, сталь певучая, девочка, прогостила, ласка, порыв, восторг, счастье, апрель, весна, музыка… И жесткий контраст: силос, куры, лужи грязные, ящик, холодный, словно морг, каналья, била по зубам, грусть, сон. А контраст желтого и грязного, противопоставление сельского бескультурья и культивированию мещанского вкуса сразу вводит читателя в абсурдную обстановку сонного прозябания, в которой полнокровная и гармоничная жизнь невозможна. Включает воображение читателя и рисует забавную сценку отрывок:
Он не особенный, не странный,
Как ни верти, как ни смотри:
Всего лишь ящик деревянный
И сталь певучая внутри.
Так и видишь: некто любопытный приподнял крышку инструмента, провел пальцем по арфе струн рояльной деки, постучал по дереву, приложил ухо, потыкал в клавиши пальцем. Обошел вокруг, и думает: «Да на шо он нам тут? Такой аграмадный?»
Церковнославянская фразеология – «стоял пасхальным пирогом» — в ткани стихотворения противопоставлена религиозно-языческой: пасхальный – вакханалья. Словесный ряд нейтрально окрашенных языковых единиц в конрапункте с рядом эмоционально-экспрессивной лексики: район, дом, на ночь – с размаху била по зубам, каналья, выдавливая звуки, холодный, порыв, испуг, счастье, полон музыки. Церковнославянская лексика помогает вообразить здание. Известно, что многие храмы в 20-30-е годы ХХ века были переоборудованы под овощехранилища и ДК. Возможно, это осквернённый православный храм: пасхальный кулич символизирует Голгофу, место распятия воскресшего Христа.
А может, это типовой Дом Культуры, с античными колоннами и портиком, как бы языческий храм искусств.
В тексте стихотворения есть лексические единицы разговорного стиля: как ни верти, как ни смотри, всего лишь. Язык писателя богат стилистическими приемами: сравнениями: рояль – ящик деревянный, метафорами: тикала капель, сочился апрель. Олицетворениями: испуг, немота, неосторожность (рук), сталь певучая, била по зубам, он помнит, он верен, не пройдет (боль у рояля).
Как средства выразительности поэт употребляет эпитеты: огромный, певучая, деревянный. Сравнения: звуки, как шутихи,
Включает метафоры: дом стоял пасхальным пирогом. Есть даже фразеологический омофон и одновременно синоним: жёлтый дом. Слово каналья – относится к сниженной, браной лексике, слово устаревшее.
Фразеологический оборот шагнуть за черту или переходить черту – относится к сложным фигурам, он значит 1.нарушить правило, норму поведения, закон и т. п.; 2. не считаться с тем, что было привычным, принятым. И руки уронила – тоже многозначный фразеологизм. Руки роняют, не только играя на рояле, но и когда либо ничего уже нельзя поделать, или когда ничего больше делать и не нужно, то есть, цель достигнута.
Унылую картину хозяйственной запущенности и духовной тоски видит писатель, приехавший выступить сельском ДК со своими стихами. Это подчеркивается фразеологизмом «желтый дом», то есть, как бы сумасшедший дом культуры [4]. Чувства, мысли и отношение к тому, что он вокруг видит, усиливают фонетические акценты на гласные «о», «у», «ы» в первых трех строках стихотворения, означающие смертную тоску, скуку. Здесь необходимо упомянуть гриновское поняте «Тайны соседства слов» [5], когда одно слово семантически окрашивается рядом стоящим. Желтый цвет намекает на массовую псевдокультуру, придает ей вульгарный оттенок (ср. желтая пресса), а эпитет огромный (морф — гром) указывает на масштабы этого культурного сумасшествия.
И вдруг – ах! «Стоял пасхальным пирогом», как памятник Пасхе и себе как объекту – пустующему храму…
Автор-рассказчик вводит нас под его своды. Рояль – как заброшенный, оскверненный жертвенник в этом «храме».
Там был рояль. На нем играли
Всю жизнь без правил и без прав.
И только на ночь запирали, (как пленного мученика. Е.Т.)
Изрядно за день растерзав.
Как известно, жертвоприношения совершаются по строгим правилам исключительно священниками, имеющими на это право. Это абстрактное «играли» говорит о безнаказанном святотатстве недостойных, непосвященных людей и мученическом терпении как бы живого, чувствующего и способного на великое творчество инструмента. Он предназначен для гармоничного общения с Небом, с Музами.
В черновом варианте, не вошедшем в книгу, есть строки: «Атланты крышу подпирали,//Венера прикрывала срам,//В углу рояль…//На нем играли// Собачий вальс по вечерам//…Собачий вальс – собачья свадьба…». Из интонации, и эмоционально-экспрессивной лексической окрашенности ясно обозначилось противостояние миров поэтического и полузвериного, нечеловеческого. Высокого и подлого. В этой войне поэт – и жертвенник, и жертва.
Когда случалась вакханалья,
Когда утраивался гам,
Рояль какая-то каналья
С размаху била по зубам.
Утраивался — паронимично слову устраивался, оно так почти и слышится. Именно о таком расширении образа и понятия, преобразовании мысли говорит Ю. И. Минералов в своей «Теории художественной словесности» главе «Внутренняя форма и индивидуальный стиль» (стр. 278). По словам А. А. Потебни семантический феномен индивидуального стиля автора «не просто средство выражать мысль, а индивидуальный способ преобразовывать ее». Замечательно оформлено, как бы обрамлено, сухими, бесцветными звуками «к», «кх», «х», «с»: яркое, мягкое, звучное, изящное слово «рояль». Поэт фонетически иллюстрирует прерывистое, разнузданное дыхание беснующихся варваров.
«Вакханалья» – это слово переносит нас в языческий Рим чудовищных оргий, на которые даже был наложен запрет Сенатом (безуспешно). А слово «каналья» пришло к нам из польского языка через Францию, (франц. canaille «негодяй») далее из итальянского – canaglia «свора собак; сброд. Изначально «каналья» лат. canis «собака»). [5] Опять же, проглядывается смысловая перекличка с «Собачьим вальсом».
Строка за строкой, и перед нами вырисовывается фигура рассказчика: лирика, неисправимого романтика, рефлексирующего интеллигента. Грусть его болезненна, боль резка. Далее по тексту происходит сращение образов рояля и автора.
Он не особенный, не странный,
Как ни верти, как ни смотри:
Всего лишь – ящик деревянный
И сталь певучая внутри.
Но как потебниански сталкиваются понятия в этом отрывке, сгущая и расширяя смысл слов. Всего лишь ящик деревянный… Ничего себе ящик, – сложнейший механизм! Согласно Википедии, «звучание рояля более выразительно и насыщенно по тембру, клавиатура более чувствительна, игровые качества более виртуозны, и диапазон градаций изменения звука — шире, чем у фортепиано». А еще ящик деревянный – это гроб, сыграть в ящик (поговорка) – значит умереть. То есть, психика поэта гораздо сложнее, уязвимее, а душа чувтвительнее, чем у «простых» людей.
«Сталь певучая внутри» – поэтический голос, талант выражатья иносказательно. То есть, перед нами уже не рояль, а бренная плоть и бессмертный дух человека. С этих слов начинается слияние трех «я»: героя, рассказчика и автора. Превращение инструмента в человека, в поэта, продолжается одухотворением поэта-рояля и творческим священнодейством, случившимся задолго до его приезда сюда, в этот районный центр. Он вспоминает, подчеркивая двойным повтором (было – было и помнит – помнит) истинность и уникальность этого посещения.
Но было,
Не приснилось – было:
К роялю девочка одна (именно девочка, а не женщина, — чистая, невинная.)
Пришла и руки уронила (уронила – она тоже устала жить в творческой немоте.)
И прогостила дотемна… (она как бы из другого мира, из другого измерения. Муза?)
Интересная деталь: она приходила к роялю. Не мимо шла и заодно поиграла, а пришла к нему целенаправленно. В черновиках поэта сохранилась строфа, отвергнутая автором, но очень интересная, раскрывающая общение юной пианистки с роялем, их сотворчество:
Он помнит, помнит эти руки –
Их неумелость и восторг.
Он помнит, как они сгибались,
Касались, вызывая стон, –
И если руки ошибались,
Он сам подстраивался в тон.
В этом фрагменте текста рояль не только абсолютно живой, но и тонко чувствующий, снисходительный, теперь они – учитель ученица. Это очень интересное перевоплощение.
С уходом гостьи надвигается ночь, сон души или. Если бы он внутренне изменил своему сну, наваждению, он бы запел по-другому, какую-нибудь пошлость, попсу.
С трудом выдавливая звуки,
Для всех холодный, словно морг,
Он помнит, помнит эти руки –
Их неумелость и восторг,
Их ласку, их неосторожность,
Порыв, испуг и немоту,
И радость ту. И невозможность
Шагнуть за крайнюю черту.
Кружились звуки, как шутихи,
Сочился в форточки апрель…
Интересное сравнение – звука со светом. Шутихи – это не только разновидность фейерверка, это слово означает еще и версальские шутейные фонтаны с секретами. [8] Они много веселья доставляли всем. “Водяные забавы” – опять-таки царская потеха, введенная в России Петром I. Первые водяные шутихи были устроены в Петергофе у дворца Монплезир.
В сочетании с капелью и тихими звуками рояля, делают ощутимой атмосферу этой сцены и переносят читателя уже в другое помещение из Дома культуры, в уютную комнату этой девочки. Об этом говорят форточки и тикающая капель. Должно быть, в комнате были стенные часы…
А счастье было тихим – тихим,
И тихо тикала капель…
Троекратный повтор тих-тих-ти-кап – подтверждает догадку: это не только фонетическая иллюстрация шума дождя, но и тиканья часов, медленно идущего времени. Это то, что Юрий Иванович Минералов назвал «образом образа» – «одно из важнейших для теоретика и историка литературы явлений художественного ряда». (cтр. 273) [9]
Далее поэт говорит о прошедшем счастье как о боли. Ведь это о боли говорят: скоро отпустит, о грустном событии или болезни — пройдет. Это детали-действия. Не случайно поэт пользуется ими, умело и убедительно звучат такие детали как «с трудом выдавливая звуки» – имеется в виду выдавливая из себя, когда не хочется говорить, но ты принужден к этому. «Он верен памяти и грусти» и потому и «полон музыки и сна», «сочился в форточку апрель».
Несомненно, перед нами высокая лирика, поэтический рассказ о первой любви, неразделенной, потерянной.
Нет, не пройдет и не отпустит,
Всегда при нем его весна.
Он верен памяти и грусти,
Он полон музыки и сна.
Троекратное отрицание – как трехкратное отречение от вакханалии мира, оно напоминает плевание на сатану при таинстве крещения: «Отрекаюсь от сатаны и всех дел его». Расширение смысла происходит за счет невидимого оппонента-соблазнителя, уговаривающего поэта забыть ту девочку-весну, молодость, радость чистого сотворчества. Повествование от третьего лица отделяют образ автора от рассказчика, он говорит теперь об инструменте.
Рояль был закрытым для мира до появления героини, и погрузился в летаргический сон с ее уходом. Но что-то главное было с ним в тот вечер, что с одной стороны изменило его, а с другой законсервировало в нем и сделало недоступным для остальных. Это посещение подобно явлению ангела герою пушкинского «Пророка».
Стихотворение «Рояль» вышло из своего времени и уверенно шагнуло в XXI век, благодаря высокой поэтической технике, вечной теме неразделенной любви и глубокой поэтической образности.
Игорь Жданов в этих стихах обессмертил не только себя, оставив нам свой живописный, пусть протеворечивый но полный психологический портрет, он увековечил еще и ту безымянную незнакомку, виновницу такого глубокого сильного чувства и полета вдохновения.
Литература и электронные источники:
- Горшков А. И. Русская стилистика и стилистический анализ произведений словесности. Стр. 345.
- Минералов Ю. И. Теория художественной словесности. М. 1998. Стр. 257.
- Толковый словарь Ожегова.
- Фразеологический словарь русского литературного языка. — М. Астрель, АСТ А. И. Федоров, 2008.
- Использованы данные словаря М. Фасмера.
- Пушкин А. С. — Стихотворение «Поэт».
- Сыграть в ящик — Прост. Умереть. ФСРЯ.
- Словарь изобразительного искусства. Яндекс словари.
- Минералов Ю. И. Теория художественной словесности. М. 1998 Статья «Внутренняя форма и индивидуальный стиль».
- В. Жирмунский. Теория стиха. М. Советский писатель, 1965.
Будьте первым, кто прокомментирует это стихотворение?