Владимир Алексеич Мишуков!
Наш волк морской от головы до пяток,
В двухтысячном, на рубеже веков,
Вступаешь ты в восьмой десяток.
Сегодня твой, Володя, юбилей
И позади не малые итоги;
Будь счастлив, весел будь и не болей!
Морские и земные боги,
Что берегли его на жизненном пути,
За вас мы пьём!
Теперь нальём
Другой бокал и бросим взгляд
Сквозь дымку лет,
туда… назад…
Он флотским офицером был;
Как с крабом шла ему фуражка!
Он взглядом девушку убил…
Лишилась разума, бедняжка.
Как видно, в крабе том была
Сокрыта колдовская сила,
Коль нашу Галю из Москвы
Она на край земли сманила.
А там бескрайний океан,
Что опрометчиво назвали “Тихий”,
Кипит, бушует — крут и рьян…
Да, он воистину “Великий”.
Когда на гребень волн вздымает он
Корабль-монстр с чудовищной начинкой,
В пучине тёмной старый Посейдон
Играет им, как маленькой песчинкой.
А дома капитана ждёт жена,
в устах вопрос немой,
Тот, что он слышит от заката до восхода:
Когда же, капитан, вернёшься ты домой?
Когда придёт эскадра из похода?
Да, служба моряка,
Все знают, не легка,
Летели и мелькали дни-денёчки,
Но даже корабли
Гасили все огни,
Чтобы темней и жарче были ночки…
Что б на краю земли
Родились и взросли
У них дальневосточные сыночки.
Но вот — метаморфоза!
(Поэзия не проза
И не её стихия — биографии),
Но как ни удивительно,
Судьба вдруг так стремительно
Свершила перемены в географии.
Чужая жизнь легка,
Когда из далека
О ней мы судим лишь по редким вехам,
Но ты спроси себя:
“А не поддался б я
Превратностям Судьбы, её помехам?”
Наш Капитан наметил новый курс:
И был он твёрд, и с курса он не сбился…
Теперь в Париже он
Без краба и погон,
В какой же роли он сюда явился?
Бывает он в посольствах и в торгпредствах,
Быть может — атташе иль военпред?
Заметно, что порой стеснён он в средствах,
Но для советских в том зазору нет.
Он атташе иль военпред — одно из двух,
А может статься — просто дипломат?
Но распустили про Володю слух,
Что у него в кармане автомат!
Что он — агент наш тайный “ноль-ноль-пять”,
И что за ним охотятся разведки…
Но это мстят, так надо понимать,
За невниманье к ним парижские кокетки.
О, сплетни и догадки!
До слухов люди падки,
Но мы не будем строго их судить;
К тому ж, я ясно вижу,
Володя наш в Париже,
Чтоб Галочке там Вовочку родить!
Ничто, как говорится,
Не может вечно длиться,
И вот, Париж остался за кормой.
По телефону новость:
Слыхали? Мишуковы
Сегодня возвращаются домой!
Ах! Что вы! Мишуковы?
Как дети? Коля, Вова?
Алёша?.. Каждый день и Ах и Ох!
Уборки и наряды,
Приёмы и парады,
По всей родне пошёл переполох…
Но долг зовёт, и знает Капитан:
Служить Отчизне — фраза не пустая;
Из множества больших и малых стран
Ему работать выпало в Китае.
Китай! Огромна тема эта,
Она — раздолье для поэта,
Но надо меру знать и честь;
Давно хотят уж гости есть.
И мне пора б заткнуть фонтан —
Сижу в гостях, а всё не пьян!
* * *
Дела давно минувших дней
Уплыли вдаль, во время оно…
Теперь в тиши, средь словарей
Толмач с химическим уклоном —
То наш Владимир Мишуков…
На этом — всё!
Довольно слов!
Тебе, Володя, многи лета!
Добра, Любви, Здоровья, Света!
P. S.
Володя, Галя, вас прошу —
Мой стих вы не судите строго;
Коль против Истины грешу —
Надеюсь, что не очень много.
Быть может, и сместил где я
Случайно факты вашей жизни,
Прошу за то простить меня
И не подвергнуть укоризне.
К тому ж пред вами я признаюсь,
Что я не властен над сюжетом;
И, коль от правды отклоняюсь,
То муза виновата в этом.
Я только лишь рукой вожу
Прилежно под её диктовку,
Я ею не руковожу,
Но я люблю её, плутовку.
Её таинственный заряд
Блистать мне позволяет в свете,
Ведь обо мне все говорят,
Как о талантливом поэте.
Но если кто и виноват,
Что стих мне не удался,
Так это всё она — жена;
Я слаб и ей поддался.
Она сказала: “юбилей
Володин скоро, слышишь?
Давай, пиши стихи скорей,
А если не напишешь —
Не стану я тебя кормить,
Стирать тебе не буду,
Тебе не стану спину мыть
И за тобой — посуду!”
Я ей в ответ: ”жена, уволь,
Ты затеваешь карамболь”.
Она в ответ мне: “Слышишь?
Уйду, коль не напишешь!”
Сажусь писать, а то — пропал!
Слова таскал, как грузы…
Не знаю, что б я накропал,
Когда б ни помощь музы.
* * *
Вы теперь уж так и знайте:
Коли стих мой “не таё”,
Стрелы гневные пускайте
Не в меня, а вот в неё.
Если ж тронул душу вашу
Стих мой, вызвав добрый смех,
Гранд-мерси супруге нашей
Вы скажите за успех.
Я ж от радости за Лену
Весь зардеюсь кумачом,
Тогу скромности надену;
Я здесь, право, ни при чём.
Леонид Котов, 14 апреля 2000 г.
Будьте первым, кто прокомментирует это стихотворение?