В России с возрастом проблемы,
В России стало трудно жить,
Народ в убытке, значит все мы
Должны всемерно дорожить
Таким бесценным капиталом,
Как старики — в большом и в малом.
Коль семь десятков юбиляру —
Для тостов явный повод есть,
А если восемь? Браво! Браво!
Хвала ему! Хвала и честь!
Но девять! Это ли не чудо!
Нет, кратким нынче я не буду.
Так вот, коллеги и друзья,
О юбиляре нашем я
Рассказ сегодня поведу…
В том, в восемнадцатом году
Уже ушедшего столетья
В России было лихолетье…
В былинные, почти, теперь уж времена,
В разброд-разнос пошла родимая страна,
И страшный взрыв по миру раскатился
(Как видно долго пар в котлах копился).
Но Жизнь есть жизнь! В одной семье родился
прелестный мальчуган…
И назван он — Иван.
Отец был музыкант, а мама — балерина.
Пример в те времена не лучший был для сына…
Страна в огне, во мгле…
надежды на мессию…
И вновь, как в давние века,
Из хаоса спасать Россию
Пришла железная рука.
Россия Грозного терпела,
Был Пётр Великий дюже строг;
Правитель новый первым делом
Гулагом заменил острог,
Дабы народ свой от разброда
К вершине светлой повести.
Он назван был “Отцом народа”
И кормчим нового пути.
А время шло… И Ваня рос…
Кем быть? — Возник пред ним вопрос.
Кому, когда пришлось родиться —
Не выбирают времена.
Ты должен Родине сгодиться.
В тебе нуждается она…
Страна в движенье, на подъёме.
Магнитка, Днепрогес, Донбасс…
А на фасаде, в Новом Доме:
“Хозяин тут — рабочий класс!”
Да, сила в лозунгах и вера,
Но как же быть без инженера?
Без знаний нет вперёд пути,
Решил Иван в Станкин идти.
Вставала из руин страна,
Героев славила она,
Увы, теперь их имена
Почти забыли.
До них добраться нелегко,
Они в архивах глубоко,
Под слоем пыли…
Дела героев велики,
Но где возьмёт страна станки?
Станков в стране почти что нет,
А это веский аргумент.
Ведь без станков — ни самолёта, ни шурупа;
Скупым быть в этом деле глупо…
И, хоть тоща казна страны,
Но инженеры ей нужны.
И вот, Станкин открыт в столице,
Иван пришёл сюда учиться.
Но планы путает война,
Вновь жертвы требует она;
И наш студент на фронт идёт…
Кто знает, что его там ждёт?
Такой жестокой, страшной брани
Не знали прежние века.
Писать о ней — великой длани,
Бессильна тут моя рука.
Когда б не Котов, а Твардовский
Пред вами тут сейчас стоял,
Хоть день, хоть час его геройский,
Он словом метким изваял.
Я ж был малец, войну познал из плена.
Фашисты заняли Кавказ;
А перед тем из Ялты нас —
Больных детей (лечили мне колена) —
Мать-родина в глухую Теберду
Отправила. В страшнейшем том аду
Она о детях, о болезных, не забыла,
Хоть, ой как тяжко, ей в ту пору было!
Но до хребтов кавказских
тоже враг добрался,
Так я в тылу фашистском оказался.
Там днями напролёт наш персонал,
лишаясь силы,
Под автоматами врагов копает нам могилы.
Но где, кто скажет, наш Иван?
Среди смертей, кровавых ран
Он в самом жутком пекле, в Сталинграде.
Когда б художник захотел писать об аде —
Ужаснее натуры не сыскать…
Но глаз пред ней нельзя нам опускать.
А наш солдат-Иван не сломлен,
Изранен он, но враг разгромлен.
Моя судьба в сраженье том решилась,
Фашистская орда с Кавказа откатилась.
С тех пор я узами с Иваном связан,
Победе Сталинградской жизнью я обязан.
Иван наш раны подлечил,
За стойкость орден получил,
Станкин закончил и теперь
Пред ним в БВ открылась дверь. (*)
Мне вам не надо объяснять,
Как важно точно измерять,
Тем более — в станочном деле.
В БВ же измерять умели.
Над всем там властвовал микрон,
Судья, и царь, и Бог был он.
Но ширятся Союза планы…
Как в алфавите “А” и ”Б”
Судьба страны с судьбой Ивана
Неразделимы. В СКБ, (**)
Что на Потылихе создали,
Внести свой вклад его призвали.
Задач тут груз был неподъёмный…
И новый корпус на Подъёмной,
Для СКБ построен был.
Иван, конечно, не забыл,
Когда начальником отдела
Приказом провели его,
Отдел назвали — ЭИО.
“Э” — значит экспериментальный!
Исследовательский — это “И”;
Перед отделом экстремальный
Рубеж поставлен: года в три,
(Ну, может, этак — лет за пять)
Нам лучших в мире чтоб догнать.
Чтоб шлифовальные станки,
Что на-гора мы выдавали,
Ни в чём бы впредь не отставали
От забугорных образцов.
А там, хотя и “загнивали”,
Всё ж, нам станков не продавали.
Отдел был создан неспроста!
Станки, что делали “с листа”
Порою, ни за что работать не хотели,
Как бы над ними ни карпели.
Конструктор — человек, — не Бог;
Всех рифов видеть он не мог,
И чтоб его вооружить,
С Наукой надо подружить…
Вот так случилось: для Ивана —
Предназначалась роль тарана;
В неведомое бреши пробивать,
Идеям новым жизнь давать.
Что ж, начальник, цель перед тобою,
хоть дорога к цели не легка,
“У советских собственная гордость:
на буржуев смотрим свысока.” (***)
Знал Иван: всё дело в коллективе,
Только в кадрах сила и успех.
Как собрать их на станочной ниве,
Если не хватает их для всех?
Тут ему пришлось пойти на грех.
У собратьев старших кадры подрастали;
Взять, хотя б, ЭНИМС
иль “Красный Пролетарий”…
Да! Сманить! Пусть способ и не нов,
Главное — чтоб он принёс улов.
Правда, тут и “оттепель” вовремя приспела;
Поменять работу — стало лёгким делом.
Подбирает кадры наш Иван с пристрастьем,
Так кому ж, посмотрим, улыбнулось счастье?
Семён Рубинчик — плод ЭНИМС’а,
У докторов науку превзошёл,
Упёрся в “потолок” и тем затяготился;
Так в СКБ он перешёл.
Его меж нами нет. Он жертва “перестройки”,
В которой все мы очутились на помойке,
Убил его за пенсию вор, бомж или бандит,
Которыми страна теперь “свободная” кишит.
Семён Шахновский был второй;
Судьба неласкова порой
К нему была, он не роптал,
И опыт — главный капитал —
В борьбе с судьбой приобретал.
В делах станочных, был он дока,
Он на “Кр. Пр-е.” 20 лет (****)
Станки так истязал жестоко,
Что и сегодня их надёжней нет.
А третий — Котов, молод был,
В учениках ещё ходил
У выше названных Семёнов,
Но был прилежным и смышлёным;
Вечерний кончил институт,
И тоже оказался тут.
Тут моя муза захотела
Весь список огласить отдела!
Не стал бы я её перечить воле —
Ведь с каждым съел Иван пуд соли! —
Но тут тогда, ведь, мы до завтра просидим,
За здравие не выпьем и не поедим…
Я список просмотрел — ей Богу — нет конца!
Но не могу не вспомнить Половца!
Тут муза мне нашёптывает сразу:
Впиши ещё двоих: Купцов и Мазур…
Но и Рашковский — колоритная фигура
Забастовала б без него аппаратура.
Но стоп… Я музу под руку толкаю:
“Замолкни”, муза недовольно: “умолкаю”.
Отдел Ивана укрепился,
Со временем остепенился
Он кандидатами наук.
Хоть были сложными проблемы,
Одна другой важнее темы,
И не хватало часто рук,
Станки работать мы учили,
И находили и лечили
В станке таившийся недуг.
Не место здесь распространяться,
Как много тяжких ситуаций
Порой готовило нам время.
Огромнейших убытков бремя
Над нами тягостно давлело,
К тому же и за Честь Отдела
Тогда у нас душа болела.
Вот-вот, казалось — неудача,
Неразрешимая задача
Поставлена на этот раз…
Но труд, упорство побеждали
(За то нас скромно награждали,
Замечу тут я без прикрас).
Умело вёл отдел начальник к цели,
С ним рифы обходили мы и мели;
И в СКБ труд коллектива отмечали —
Знамёна многократно нам вручали.
На выставках медали получали.
Имел Иван ещё не малую заботу —
В КПСС он вёл активную работу,
Но эту тему мы не станем ворошить,
Истории дадим её решить.
Сегодня слишком воспалены страсти
По оправданью перемены власти.
Идеям Равенства и Братства
Теперь приличный ищут антипод,
И вот, нашли его — Богатство!
В эпоху рабства и господ
Россию-матушку вернули,
Но вновь народ свой обманули.
Теснятся, давятся вкруг власти свиты,
Истории уроки позабыты,
Все идеалы вдрызг разбиты,
И снова возведён на пьедестал
Безнравственный, преступный капитал.
Трудились мы на совесть для страны,
Но голову её болезнь разъела;
Труд, честь и совесть стали не нужны,
В почёте алчность без предела.
Отдел разгромлен, вся страна в развале…
Скажи, Иван, когда вы побеждали,
Когда мы опыт по крупицам добывали,
Поверил ты бы в то, когда б тебе сказали,
Что все твои труды напрасно пропадут,
Что вот такие времена грядут?
Увы, печален спич мой юбилейный,
Мне оправданье — сбор тут не семейный;
Тут собрались коллеги, ветераны,
Да, время нам наносит раны,
Но жизнь нам души укрепила.
Желаю я, чтоб эта сила
Тебя, наш юбиляр, и далее питала,
И до десятого хранила пьедестала!
9 сентября 2008 года.
(*) БВ — “Бюро взаимозаменяемости” — институт, разрабатывавший измерительные системы для станкостроения.
(**) СКБ — Специальное конструкторское бюро №6 по проектированию шлифовальных автоматов и автоматических линий для автотракторной промышленности.
(***) Строка из стихотворения В. Маяковского “Бродвей”
(****) “Кр. Пр.” — станкостроительный завод “Красный Пролетарий” — флагман советского станкостроения. В 1957 отметил своё 100-летие (как преемник бывшего до 1917 года завода братьев Брамлей на Малой Калужской улице. В 1970 — 80-е годы ежемесячно изготавливал более 1000 универсальных токарных станков и по несколько десятков специальных автоматических и полуавтоматических станков). После развала страны был выдавлен со своей исконной территории, останки завода перемещены в район метро Калужская.
Будьте первым, кто прокомментирует это стихотворение?