Посреди кирпича и железа,
промазученных труб и прокладок,
городского каленого леса,
превращенного в спальни и склады,
посреди этой нуди и неги,
в тошнотворном клею живодерен —
похмеляется юный Онегин
и блюет почерневший Печорин.
Проверяя замки и задвижки,
веря опыту, а не капризу, —
запирает сберкнижки князь Мышкин
и уходит с небедною Лизой.
На распутье темно и туманно,
голодны эти ночи пустые —
и украдкой Каренина Анна
отлепляет ресницы густые.
Ах ты, Русь — окаянство да пьянство!
Тяжко жить и не легче подохнуть.
За окном убывает пространство
незаметно — ни ахнуть, ни охнуть!
Буераки, бараки, бочаги,
целины золотая бумага,
где чахоточный Павка Корчагин
озирает плантации мака.
На зашмыганной, рваной дерюге
спят синюшные пасынки века,
неподвластные посвистам вьюги
и веселой тщете человека.
Прорывается лава сквозь кратер,
заливая поля и предгорья.
Белоснежный качается катер
у причалов Средиземноморья.
Покрываясь здоровым загаром,
счастлив Чичиков Павел Иваныч,
покупая почти что задаром
тыщу душ, костенеющих за ночь.
Будьте первым, кто прокомментирует это стихотворение?
Помните, что все комментарии модерируются, соблюдайте пожалуйста правила сайта и простые правила приличия! Уважайте и цените друг друга, и, пожалуйста, не ругайтесь!