В 1912 году Цветаева выпустила в издательстве «Оле-Лукойе» второй сборник «Волшебный фонарь», посвященный супругу Сергею Эфрону. Реакция многих критиков-современников на него оказалась более сдержанной, нежели на дебютную книгу «Вечерний альбом». Николай Гумилев отмечал, что во втором сборнике Цветаевой встречаются те же темы и образы, что и в первом. Вот только выглядят они суше и бледнее, становясь будто воспоминаниями о воспоминаниях. По мнению Гумилева, в «Волшебном фонаре» поэтесса пытается восполнить недостаток вдохновения мастерством, которого явно не хватает. Цветаеву негативные отклики сильно задели. По ее словам, сборник получил отрицательную оценку, так как она не примкнула ни к одному цеху, стараясь быть в стороне от различных творческих объединений.
«Душа и имя» — стихотворение из книги «Волшебный фонарь», включенное в последний раздел под названием «Не на радость». В произведении поэтесса рассказывает о происхождении своего имени. Марина — женский аналог мужского Марин, возникшего от латинского «marīnus», что переводится как «морской». Упоминание об этом встречается и позже. В частности, речь идет о знаменитом стихотворении «Кто создан из камня, кто создан из глины…»:
…мне имя – Марина
Я – бренная пена морская.
Значением имени обусловлено появление в творчестве Цветаевой одного из ключевых образов — образа моря. Оно стало своеобразным символом внутреннего мира поэтессы — глубокого, непостижимого, неисчерпаемого. Кроме того, море можно сопоставить с душой Марины Ивановны — неспокойной, бунтующей, способной к переживанию сильнейших страстей.
Стихотворение «Душа и имя» построено на повторах. Произведение состоит всего из трех четверостиший. Шесть раз в нем встречается прилагательное «морской», два — существительное «душа». Три раза Цветаева упоминает Бога. Практически одинакова и композиция всех четверостиший.
В подтексте «Души и имя» можно увидеть тему поэта и поэзии. Стихотворец здесь предстает одиноким. Его душа не знает покоя, когда остальные люди веселятся на балу. Непривлекательны для него разноцветные огни и песни. Кружение в вальсе не помогает ему избавиться от тоски. Мотив тотального одиночества поэта характерен для всего творчества Цветаевой. Поэтому и в жизни не примыкала она к литературным течениям, не желала становиться апологетом акмеизма, символизма, футуризма и так далее.
Будьте первым, кто прокомментирует или дополнит этот анализ!